С тем же успехом можно было сказать: «Вот. Это „славянский шкаф“. Вещь известная, но ничем не примечательная. Любуйтесь.»
– Мы едем окольным путём, – сообщил юноша.
Никогда не видела его таким. Лицо утратило краски, серо – голубые глаза потемнели, замерли, как две стекляшки. Кажется, парень даже пошатнулся.
Чёрт! Если между нами что‑то случится, он точно не отвяжется. Вон, Рогору ведь хватило наглости заявить о правах собственника, и это после единственного поцелуя!
Кстати, после этого я поведала бородачу и о газовом оружии тоже. И презентовала вонючее платье, чтобы разбойник смог поразмышлять на досуге о прелестях такого метода обезвреживания противника.
Когда я вновь появилась на пороге лачуги, он стоял гораздо ближе и растягивал рот в улыбке. Зубы у Косаря оказались не слишком белыми и чуточку кривыми. Как ни странно, это придавало очарование. Но я не купилась. Я‑то знаю, что именно с такими улыбками фанатики и маньяки набрасываются на своих жертв.