— Точно говорю. Или можешь попробовать сердце мне остановить… Всё, колдун, нет у тебя больше надо мной власти! Сейчас я тебя прирежу, а ученик его магичества — гоблина твоего по камням размажет.
К’ирсан до последнего не верил, что его идея вооружить бандитов артефактами окажется успешной. Однако после ограбления первого каравана его головорезы захватили ещё парочку, и оба раза обошлось без потерь. Его акции как успешного атамана взлетели до небес. Ему простили всё — и смертельное заклятие, и каждодневные тренировки, и даже причуды вроде раздачи части добычи крестьянам или запрет на насилие над пленницами. На волне удач всё неприятное быстро забывается.
К’ирсану вдруг вспомнилось сакраментальное: «Ты клянёшься следовать идеям свободы, равенства и принципам народовластия? — Да, мой повелитель». Интересно, когда отец Мишико свергал предыдущую династию, ему тоже приходилось выслушивать нечто подобное?
— Да так, сразу начинаю терять контроль над Даром. Что-то пусть с трудом, но получается, а что-то… Как рыба, которую вытащили на берег и пытаются научить ходить.
Пришла мысль, будто он пропустил какую-то важную деталь… Точно! С каких это пор Нолд перестал совать свой нос на чужой задний двор?! В Полоте они вон какую резню учудили — и ничего, обошлось, а тут какого-то королька боятся к ногтю прижать. Или Рошаг устроил такую весёлую жизнь, что все силы против него бросили?
Впрочем, сам К’ирсан, или, точнее, Ярослав приписывал своему коллеге Робин Гуду благородство лишь в детстве. Положа руку на сердце, он вполне разделял точку зрения торгового люда. Но раз судьба занесла его на другую сторону баррикад, свою роль стоило отыграть до конца…