Много лет он приучал себя к сдержанности, которая стала второй натурой, так что ни в какой ситуации, даже самой критической, Эраст Петрович не выказывал эмоций – и вдруг сдавленно воскликнул: «Нет! Нет!».
– Очень странная идея. Я поговорю про это с мистером Ластом, – сурово молвил Питер. (Вот он какой – и сам доктор Ласт ему нипочем!) – Когда он у вас бывает?
– Как по-польски «ковчег»? – спросил Фандорин. Когда кельнер не понял трудное слово, перевел на немецкий: – «Arche».
Жестокий человек вытер щеку, посмотрел на испачканную кровью ладонь и улыбнулся.
Фандорин лишь поворачивал голову, ошеломленный зрелищем.
– Маса, – повторял, – Маса… Господи, как было ужасно остаться на свете одному…