— Вот и славно, — рассмеялась Ольга, озорно сверкнув зелеными глазами. — Кстати. Вы, товарищ лейтенант, даме чуть руку не сломали, когда ее на землю укладывали, — и вновь заливисто расхохоталась, заметив, что и так слегка покрасневшие уши летчика после этих ее слов стали совсем пунцовыми.
— Хм, да ты настоящий поэт, Марик, — сложив вдвое бумагу, задумчиво проговорила Елена.
— Холмик за кустами видишь? Он вроде оттуда бросал, — отозвался через некоторое время Гриша.
Через десять минут к Винарскому и Кацнельсону присоединился Барабаш, и погрузка пошла веселей. Сержант смотрел из башни на пыхтящего и обливающегося потом Марика и размышлял, что же ему делать с неожиданным пополнением. Бывший студент старательно оттирал заводскую смазку с унитаров и передавал их Винарскому, а Макарыч, сердито ворча, снаряжал пулеметные диски. Эту муторную работу сержант с нескрываемым удовольствием поручил мехводу в награду "за бессмысленное препирательство и злостное игнорирование приказов командира". Наконец, последний снаряд и последний диск для ДТ были загружены в боевое отделение, и бойцы, переводя дух, уселись на опустевшие ящики.
На несколько секунд в квартире воцарилась полная тишина, прерываемая лишь тихими женскими всхлипами, а затем послышался шорох. Скрип половиц и шелест шагов подбирающегося врага. Опять одного.