— Все здесь, — хрипловатый голос в наушниках развеял опасения танкиста, но всё же заставил остановить машину и высунуться наружу.
— Т-тащ сжант, тащ сташ трук… Живы… Ох, мамочка… ё…
— Неа, — с двухсекундной паузой ответил Григорий. — Траву только.
Однако Нойманн не слышал заменившего командира наводчика — слова Клауса пролетали мимо ушей. Расширившимися глазами заряжающий германской "четверки" смотрел через прибор на медленно выползающий из своего укрытия русский танк. Бледное, окутанное призрачным огнем чудище неторопливо поворачивало ствол в поисках новых жертв. И целью его сейчас был именно он, рядовой Нойманн, и именно ему предназначался последний в этой битве снаряд.
— Блин! Ни хрена не видно, — раздраженно пробормотал Винарский, прильнув к прицелу, вглядываясь в темноту за бортом легкого танка.
После этих слов Леся вдруг попятилась, словно бы желая оказаться как можно дальше от сержанта, а затем, дернув плечом, резко развернулась и бросилась к стеллажам. То ли делая вид, что ей надо срочно отыскать что-то очень важное и очень нужное, то ли так оно всё и было на самом деле.