На пути к собственной каюте никак не мог успокоиться. И где мои, бывшие когда-то несокрушимыми, нервы? С появлением землянок все закрутилось в каком-то диком ритме, что в итоге довело меня до крайности. И зачем сорвался, накричал на них? Ведь права в чем-то эта… которая Даша, как ни трудно в этом признаться. Даже самому себе.
– Я вынужден буду наказать его, – все так же негромко продолжил иор. – Он будет на некоторое время отправлен в наши колонии с ответственным поручением, без права возвращения на родину в ближайшие три года.
– Это я страстно прижималась, я?! – Даша даже подпрыгнула на месте от переполнявшего ее возмущения. – Да это ты… ты… Извращенец ты и жмот злопамятный! И не думай, что я об этом забыла!
– В каком смысле – нет? А как они тогда друг друга идентифицируют, и вообще, как понимают, о ком идет речь?
Приемная встретила нас пустотой и странными шумами. Из кабинета доносились странный хрип, какие-то чавкающие звуки, непонятный металлический запах раздражал обоняние. Что-то знакомое, но сознание еще не идентифицировало что. Двери в личный кабинет были приоткрыты, и мы неуверенно прошли внутрь. Первое, что бросилось в глаза, – свернувшаяся на диване в странный клубочек Агнесса в одних трусах и чулках. На наш приход она не отреагировала, поскольку замерла в оцепенении. Больше в пределах видимости никого не было.
– Приступай! – не менее зло ответил Ирьян, игнорируя потрясенные взгляды партнеров, и, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди с очевидным намерением стоять насмерть.