Как же я все-таки не люблю всех этих склизких гадов! И даже не хочу учиться их готовить!
Не теряя надежды, я вновь продолжил упражнения в паркуре.
Я, кстати, заметил, что эта самая Клеопатра появилась не из тех дверей, откуда выходили остальные, более обеспеченные, чем мы с орком, участники турнира. У нее тут вообще платиновая карта, по всей видимости, – спустилась с самой трибуны по лестнице, которую рабы вынесли.
Не видно ничего. Вообще ничего не видно – абсолютный мрак перед глазами – все лицо замазано. Но я точно не в камере или палате – руки скользили по жидкой поверхности. И вонь вокруг как в…
– И меня тоже отключили. А еще ты, когда здесь умираешь, возрождаешься. Я тоже.
Все так же невозмутимо, азиат снова кивнул и, включив поворотник, медленно, но уверенно перестроился в правый ряд. Опять загудел клаксон недовольной тетеньки на «фьюжне» – именно ее поджал азиат, перестраиваясь. Он, молодец, тут же сориентировался: двигатель взревел, и мы пролетели через Индустриальный на мигающий зеленый. Я некоторое время смотрел в зеркало заднего вида, нагнувшись, но никаких признаков того, что кто-либо за нами едет, видно не было.