– Нет, приятно. Обожаю, когда меня едят живьем. Исключительное удовольствие.
Во всяком случае, для тех, кто умен и упорен.
Эрвин улыбнулся, и несколько чешуек грязи упали с его лица.
– Умница, – проворчал Эрвин, сматывая бич. – Все понимаешь.
Не прячься Юст в кромешной темноте – и тогда было бы ясно: он колеблется.
– Держись! – шипел он, молясь, чтобы веревка не просекла прогнувшийся болотный ковер. – Я вытяну! Я вы…