– Угу. – Страйк тоже посмеялся. – Сам не знаю, почему такую фигню сказал, – солгал он.
– Просто для равновесия. Как на трость. Давай, – решительно скомандовала она.
– Согласен, – сказал Страйк. – Поэтому многие затаили на него злобу. Но единственным настоящим откровением во всей книге стало то, что вы – отец Джоанны Уолдегрейв.
Она трясла головой и хрипела, но мертвые глаза по-прежнему впивались в лицо Страйка.
Страйк не испытывал подобного воодушевления. Вернувшись к себе в мансарду, он выпил только чашку чая и, поразмыслив, окончательно склонился к своей версии, но в качестве доказательства мог предъявить только кассету от пишущей машинки; этого явно было недостаточно, чтобы полиция сняла обвинения с Леоноры.
– Но денег-то у нее хватит на оплату твоих услуг? – спросил Грег. – Запомни, Корм: никакой благотворительности. В твоем деле это должно стать заповедью номер один.