Страйк давно заметил, что Ал, который всю жизнь сталкивался с многочисленными газетными утками по поводу своего отца и его семейства, почему-то не распространяет здоровое недоверие к британской прессе ни на какие другие сферы.
Холод злобно щипал шею и пальцы. Затоптав окурок, Страйк попросил водителя, с любопытством и подозрением наблюдавшего, как странный пассажир изучает дом Элизабет Тассел, отвезти его в Кенсингтон, на Хэзлитт-роуд.
– Что вас повторно привело к этому дому? – с подчеркнутой вежливостью спросил рыжеволосый и обшарил Робин взглядом, в котором ей почудилось нечто оскорбительное. – Сюда нельзя.
(«Никакой конкретики, – внушал ей Страйк. – Избегай говорить о полиции открытым текстом, не выдумывай того, что легко проверить, напускай тумана».)
– Старик, который работает в книжном магазине, сейчас в отпуске, – говорила Робин, – до понедельника.
Тут в отдалении появилась официантка Лулу. По знаку Ала девушка с загнанным видом подошла к их столику.