— На моей земле, — бросил Ярви сквозь сжатые зубы. Он повел их дальше, и каждый шаг, каждый камень был все более знаком. — Видишь? — Он притянул Ральфа к следующему узкому отверстию с видом на проход в цитадель. Двери из обитого дерева были открыты, по бокам стояли охранники, а в тени наверху арочного прохода блестела отполированная медь.
— Это принадлежит шендам. — Тригг оглядывал тенистые леса совсем без энтузиазма. — Если они нас здесь найдут, то всем сдерут кожу.
— Где? — спросил Ярви. Его язык застрял во внезапно пересохшем рту.
— Два года назад, — сказала она, закрывая клочок бумаги своим плечом.
— Помню ночь, когда ты родился. — Голос дяди был холодный и ровный, как лед на зимнем озере. — Твой отец гневался на богов за эту штуку, что у тебя вместо руки. Но ты всегда заставлял меня улыбнуться. Из тебя получился бы отличный шут. — Одем приподнял брови и вздохнул. — Но разве моей дочери действительно нужен однорукий слабак в качестве мужа? Разве Гетланду действительно нужен полукороль? Искалеченная кукла, танцующая под дудку матери? Нет, племянник, я… думаю… нет.
В тишине он рассказал о своем побеге, о долгом и тяжелом испытании во льдах, о битве за жизнь в эльфийских руинах. И все это время Ярви думал о том, какая песня получится, если он выживет, чтобы положить ее на музыку.