В тот вечер, когда Ярви вернулся, Мать Солнце ровно улыбалась, погружаясь за край мира.
— Мне надо ехать, — сказала она. — Я едва могу вспомнить, кем я была.
Ярви сощурился и посмотрел на старого воина.
— Почему они смотрят на меня? — прошептал он Джоду.
Издалека баньи выглядели чертями. Вблизи они были жалкими. Мелкие и костлявые, как дети, завернутые в лохмотья, обшитые китовым усом со священными знаками, которые не защищали от безжалостной стали Ничто.
Ярви почувствовал, как веревки разрезали, и с подходящим театральным жестом медленно поднял левую руку на свет. Бормотание у костров при виде скрюченной культи в кои-то веки было приятно.