— У меня есть счета, которые надо свести. Но они не тухнут уже двадцать лет. — Ничто наклонился, чтобы продолжить свою яростную полировку. — Дождь крови можно пролить чуть позже.
— А к чему пытаться? — Сумаэль снова почесала грязную повязку, которой Ярви замотал ее порезанную руку. — Они мертвы. От их жалоб легко отмахнуться.
— Смерть! — проскрипел женский голос откуда-то из темноты, и резкое эхо постепенно превратилось в тишину, каменную, как в гробнице.
— Тогда отправьте птицу обратно Праматери Вексен с приглашением на нашу свадьбу. — Утил повернул руку и взял руку матери Ярви своей загрубелой ладонью, принявшей форму плашки, которой он драил палубу. — Ты будешь носить ключ от моей сокровищницы, Лаитлин, и будешь решать вопросы, в которых, как ты уже доказала, ты весьма способна.
Сталь ударилась о сталь, и меч выкрутился в его руке, почти выпав из нее. Ярви заметил покрытое шрамами лицо Хурика, услышал его громкий рык, прежде чем щит врезался ему в грудь, оторвал от земли и отбросил на два шага назад на спину. Ярви застонал.
Уголок глаза Горма дернулся, и его щека задрожала. Ярви увидел, что его покрытые шрамами суставы пальцев побелели на рукояти меча, взгляды его воинов метались по залу, а люди Гетланда нахмурились еще сильнее.