Цитата #110 из книги «Драконов бастард»

Что-то нарушило его дрему. Подстегнутый тревогой, Тобиус вынырнул в полное сознание и прислушался. Сначала он не понял, что смутило его, но затем… тишина. Снасти больше не скрипели, волны не били о бока судна, паруса обвисли, как грудь старицы, и выглядели жалко. Внезапно наступил штиль. И это было бы не странно, если бы не чары Тобиуса: они исключали саму возможность штиля. Духи морского ветра должны были наполнять паруса без устали и гнать «Фредерику» до самых берегов Ривена.

Просмотров: 2

Утро шестого дня выдалось тяжелым. Волшебники порядком вымотались в дороге, а то, что отмеренный им срок стремительно подходил к концу, тоже не поднимало боевого духа.

Просмотров: 5

Тобиус вспорол горло петуху и стал терпеливо смотреть, как густая кровь из затихающего тела льется в желобки вырезанного ножом по камню рисунка. При этом он шептал бессвязный текст заклинания, раз за разом называя одно и то же имя на разные лады. На последнем слове Тобиус с размаху ударил петушиным тельцем о центр магического чертежа и отпрыгнул. С громким хлопком в клубах дыма появился… черный петух, размерами в полтора раза превосходящий взрослого коня. Птица-переросток повернула голову, увенчанную пылающим алым гребнем и устрашающим клювом, скосила красный глаз и нетерпеливо царапнула камень ногой, оставляя на нем глубокие борозды. Шпоры на ногах птицы длиной превосходили двуручные сабли, а черные хвостовые перья отливали синевой.

Просмотров: 2

Тобиус медленно приближался, сохраняя осторожность. От белой туши струился морозный воздух, шерсть таяла на глазах, и плоть все убавлялась и убавлялась — Ужас Оры оказался подобен снегу, попавшему на раскаленную сковороду. Маг убрал жезл, перехватил посох поудобнее и вонзил набалдашник в грудь истлевающей твари, расшатал и с треском вскрыл грудную клетку, высвободив порыв ледяного ветра. Стараясь не обжечься холодом, он вытянул оттуда тщедушное нагое тело.

Просмотров: 2

Новые крюки взлетали вверх и цеплялись за край парапета, один из них зацепил сражавшегося солдата, пронзил его и притянул к камню. Несчастный как раз перестал вопить в предсмертной агонии, когда виновник его гибели взобрался на стену и уселся на парапетный зубец уродливой горгульей. Для воина своего народа он был не так уж и велик, многие зуланы смогли бы посмотреть на него свысока, кабы не боялись лишиться мужского придатка, а следом и головы. Его покрытое шрамами тело украшали также и особые татуировки на груди, левом бицепсе и правом бедре, которые говорили всем, что их хозяин — вождь не одного, но трех зуланских родов. Большой символ священного Ока Неба покрывал его спину поверх слоев краски, защищающей от чар, необработанные рубины были вставлены в грубые железные пряжки на ремнях, а голову зулана венчал убор, объединивший в себе черты и боевого шлема, и короны, кривовато выкованный из темного железа. В правой руке он держал длинный кривой клинок, в левой же покоилось зуланское боевое копье.

Просмотров: 2