— Это не мое, — равнодушно ответил Никадим Ювелир, — осталось от прежнего верховного артефактора. Бери, если хочешь, в нем нет никаких магических свойств.
Волшебник рассматривал ее зачарованно, ощущая щемящую боль в груди. Что-то неожиданно сильно потревожило его, что-то ранило исподтишка, и он, не желая признаваться себе, что угадывает природу этого беспокойства, все-таки запил тревогу элем.
— Если я не смогу, достаньте из моей сумки Лаухальганду и отнесите его на место.
— Ну пойдем, человече, послушаем, что решат сделать с тобой наши Лица.
Бейерон когда-то уже говорил Тобиусу именно эти слова.
— Я видел, отец, вы бились храбро, вы были молотом Господа.