Волшебники медленно пробирались дальше на север, стараясь не цепляться полами плащей за кусты и не ломать себе ноги на крутых овражных подъемах. Им приходилось двигаться почти в полной темноте до самого утра, заклинание Енотовые Глаза быстро слабело и нуждалось в постоянном обновлении, что выводило обоих магов из себя.
— Куда намылились, защитнички? Сесть! — приказал Тобиус.
— Нет, я успею уйти. Если понадобится, убью десяток-другой дармоедов в мантиях и уйду. Они мне не ровня, Тобиус, мне вообще больше нет равных среди людей!
Сам гордый чарослагатель запрыгнул на зубец парапета и обрушил вниз Огненный Шар. Гудящий сгусток пламени рухнул в основание лестницы, попутно поджигая дикарей, карабкавшихся вверх, и там взорвался, руша окутанные пламенем обломки. С набалдашника посоха и с пальцев Тобиуса сорвались синие молнии, которые обрушились на зуланов внизу убийственными кнутами. Своей волей он собрал часть водных потоков, ниспадающих с неба, в тугой водяной ком и стал метать вниз, пропуская через призму заклятия Морозное Дыхание, таким образом посыпая врага ледяными стрелами. Собрав остаток воды, он заморозил ее и метнул вниз громадный кусок льда, который, врезавшись в землю, взорвался фонтаном острых осколков, порубив несколько десятков зуланов-всадников и подобных вокруг.
— Именем Искажающего Пути! — Тобиус направил вниз огромный поток магической силы, заставляя врата сиять. — Ключами распахиваю створки! Umikumnus transmorfita siebal!
— Как думаешь, что происходит? — тихо спросил Том, дуя на озябшие пальцы.