Спокойно лежавший на полу мимик подскочил и прыгнул к хозяину на левую руку, изменил форму, став большим треугольным щитом.
Тобиус глубоко вдохнул и бросился вверх, к новой заветной цели.
— Приходилось видеть вблизи. Огромные твари, мускулы тверды как камни, шкуры прочны, словно из дубильни, думают, что доспехи им не нужны.
Серый магистр стал все больше замечать, что, хотя Талбот уверен в выбранном пути, в лесу он чужак, и лес знает это. Один раз Гневливый едва не решился пройти напрямик через заросли драконьего шипа, кустарника с почти черными листьями, синими цветами и длинными красными шипами. Он просто не узнал одно из ядовитейших растений в Вестеррайхе, когда с этим справился бы любой сельский ребенок. Талбот старался шагать тише, но получалось у него плохо, он не видел самых удобных путей для обхода непроходимых зарослей, мог пройти поперек звериной тропы и не заметить этого, вступить в свежий медвежий помет, который легко учуять за двадцать шагов, совершенно не видел, сколько звериных глаз смотрит на него из-за деревьев и где ждут своей добычи старые охотничьи капканы. Тобиус тихо удивлялся тому, что Гневливый вообще выжил в первом своем походе.
Пройдя под кров чертога, магистр обнаружил, что его никто не встречает, поэтому он сложил свой груз на один из пустующих столов, обновил целительские чары и уселся сам.
Она подступила к нему, заставила выпрямиться и внезапно поцеловала в губы под вздохи и приглушенные возгласы наблюдателей. Какой-то импульс, непривычное ощущение прокатилось ото рта по всему телу мага, заставляя короткие волоски на коже становиться дыбом.