И лишь после этого позволила себе медленно сползти на пол и… Нет, я не заплакала. Я завыла.
В спальню я возвращалась в самом дурном расположении духа, хотя виду, конечно, не подавала. И не сразу сообразила, что что-то не так.
Терри молчал и улыбался побелевшими губами.
Кирстен резко побледнел и нервно сглотнул.
— Нет, ваше величество. Вы всё-таки не понимаете…
Губы боевика проложили дорожку от скулы к декольте, и устремились вниз. Он целовал сквозь тонкую ткань ночной сорочки, и это было так неожиданно, так волнительно. А ещё тонкое полотно позволяло ощутить силу мужского желания, и было в этом нечто настолько дерзкое, настолько далёкое от приличий, что я смутилась.