На взгляд Ренки, гордиться подобными «подвигами» было нечего. Хотя Готор и утверждал обратное, весьма восторженно отзываясь и о сделанном деле, и о том, как лейтенант и сержанты сумели все организовать. Остальные тоже были очень довольны – для них лучше лишние сто верст пробежать под грузом, чем один раз обменяться залпами с врагом. Ну да ведь на то они и простолюдины. А вот чем так восхищался Готор, Ренки понять не мог.
– Ну и? – коротко бросил генерал, когда кавалькада достигла его шатра и слезла с верблюжьих спин. – Вы кто такие? И что все это значит?
А там их, похоже, уже и не ждали, потому что полк уж месяц как отправился на Зарданское плоскогорье. Но все же нашлись люди, которые обрадовались прибытию банды.
– Был такой разговор, – не стал отказываться Готор, с аппетитом налегая на какую-то копченую рыбку с ладонь размером, считающуюся местным деликатесом. – Только сам понимаешь – не все, что сломано, можно починить.
Нет, определенно, будучи каторжниками, они ходили меньше и грузы таскали полегче! Внутренне презирая себя, Ренки с завистью покосился на короткий гренадерский мушкет идущего рядом Таагая, а потом на свой длинный трофейный мушкет, взятый им совсем недавно у егерей. Нет, конечно, и сравнивать нечего обычную армейскую поделку с этой явно сделанной на заказ штучкой. Однако длинный ствол – это не только большая дальность прицельной стрельбы, но и дополнительные несколько гривен веса…
– Не стрелять, – продублировал свой приказ Ренки и, быстро наведя мушкет на пару пальцев выше характерной шапки уланского офицера, спустил курок. На сей раз удача была на его стороне. Кредонец, картинно выгнувшись (оказалось, что не все в книжках про войну было неправдой, некоторые гравюры были очень реалистичны), вылетел из седла.