И это тогда, когда его славный Двенадцатый Гренадерский снова отправляют на войну, где есть все шансы наконец-то добиться давно заслуженного продвижения по службе… Потому как чертов братик отказывается дать деньги на очередной чин, аргументируя это спадом в делах и тем, что непутевый братец Ифий и так потратил свою долю отцовского наследства на покупку себе «благородного» звания и кучи ненужного барахла к нему…
– Хе-хе… Без обид, капрал… – ухмыльнулся ему в ответ один из матерых вояк. – Но ходишь ты, будто при каждом шаге колокольня обрушивается! Тебя за два десятка сажень слышно. Так что извини…
– Но мы не успеем ничего выкопать и укрепить… – резонно возразил генералу бывший при армии капитан-инженер. – При наших запасах шанцевого инструмента, чтобы хорошенько оборудовать позиции, понадобится дня три-четыре минимум. Кредонская кавалерия будет тут через сутки, а вся армия подтянется еще через день!
До бредущего, как в тумане, доходяги оставалось сотни три шагов, когда он наконец-то смог заметить приближающихся к нему всадников. Бедолага встрепенулся и, продолжая хромать, неожиданно бодро побежал к наваленным посреди пустыни каменным глыбам – обломкам, некогда возвышавшейся тут скалы.
– Ну да! – кивнул Ренки очень уверенно. – Как же еще можно доказать свою доблесть и неустрашимость? Только выстоять под вражеским залпом, дать ответный и сломить противника в штыковой атаке. А все эти ползанья в ночи, поджоги и взрывы… Все это как-то… недостойно солдата! Уж больно похоже на разбойничий налет или работу грабителей. Дроут, Таагай – без обид!
Напоследок им опять улыбнулась удача. Почти возле самого лагеря своих войск особый отряд наткнулся на очередной разъезд кредонских егерей. Большую часть перестреляли (не мудрено – в сорок-то мушкетов), а трех взяли в плен.