Голос жреца, бубнящего древние байки, накатывал волнами, то вдруг вторгаясь в сознание Ренки, то отступая, тем самым освобождая место дремоте. Веки невольно слипались, подбородок опускался, и тело начинало заваливаться вперед, натыкаясь грудью на рукоятку заблаговременно выставленной перед собой шпаги. Он отшатывался и вновь открывал свое сознание бубнежке жреца.
– Короче, я тебе сказал – от парнишки отвалить. Еще раз попробуете наехать, будете иметь дело со мной.
И снова бесконечно долго тянущееся время. Определенно Ренки начал понемногу разочаровываться в военной службе. Как оказалось, это не сплошь сражения да подвиги, а бесконечные пешие марши с грузом на плечах и мучительное периоды безделья между ними. Только и остается придумывать для себя и подчиненных кучу забот и проблем, чтобы не сойти с ума от наполненной нервным ожиданием скуки.
Ему как-то и в голову не приходило, что старшие все прекрасно видят и знают, но просто научились жить в этом мире, раздавая и получая взятки и одновременно рассуждая о честности и неподкупности.
– Кажется, да, – ответила прекрасная (наверное) незнакомка дрожащим от волнения и страха голосом. – Наши кучер и лакей убиты.