Ренки немного покоробили подобные выражения, произнесенные «эталоном изысканного воспитания и благонравия», однако он отнес их на счет присущей всякому герою раскованной и грубоватой мужественности и с радостью заказал графинчик лучшего вина, которое только можно было найти в трактире.
– Не бери в голову, – продолжал стоять на своем Ренки. – Это мое дело.
Высыпать содержимое пенальчика берендейки в ствол. Достать пулю из сумки, круглую и скользкую, так и норовящую выскочить из трясущихся пальцев. Отправить в ствол. Достать комочек ветоши. В ствол. Достать шомпол и тщательно утоптать. Омерзительное рявканье капрала, прорываясь сквозь оглохшие от грохота уши, напоминает, что шомпол надо вынуть из ствола и сунуть в специальное крепление на мушкете.
– И где ты только такого понабрался… – задумчиво глядя на Готора, прокомментировал лейтенант Бид. – Однако один взрыв, пусть даже целого бочонка, может пугануть кредонцев, но убьет не так уж много.
Нет, при иных обстоятельствах это было бы только на руку. Одни только чеканы для штамповки монет, печатный станок, листы поддельных королевских бланков с водяными знаками уже тянули на благодарность Королевского монетного двора. А уж набор поддельных печатей чуть ли не всех служб королевства… Да тут могли подделывать бумаги любой степени сложности! Даже королевские указы! А это уже затрагивает государственные интересы…
Он уже видел, как над ним заносится вражеский штык. Как тот медленно идет вниз. И как прилетевшая откуда-то сзади лопата отводит смерть, буквально вспахивая живот кредонского капрала. А потом сильные руки вздергивают Ренки вверх, и знакомый голос весьма некуртуазно отзывается о его умственных способностях.