– Нет, вы не поняли, – выдохнула, снова вдохнула, – эти метки, они… они на плечах были, я их сама на живот переместила, чтобы не заметил никто. Ведь так… так надежнее, правда?
– О! Громила! – невежливо оскалился Стремительный.
Он посторонился, пропуская замотанную в белое старушку, и, прежде чем я успела окончательно испугаться, закрыл дверь. А потом и щеколду задвинул.
– Брейк! – встряла их седовласая светлость. И добавила уже спокойнее: – Брейк.
– Ты должна была заметить, что звериную сущность мы обретаем не сразу, – видя мое замешательство, пояснил Быстрый. – Это происходит в переходном возрасте, когда кровь играет.
– А что главное? – Нет, говорить уже не могла, только стонать.