– Распорядиться насчет чая? – спросил наследник герцога Даорийского. – Или прикажете подать вина? Или, может быть, хмельного меда? Слышал, вам этот напиток понравился.
Да, удивительно. Тем более Райлен тоже ту гулянку упоминал. Еще говорил, что именно в тот день увидел мой портрет и… влюбился.
Брат пояснял, что ловушка лишает призраков воли и заставляет перейти в особую фазу, в которой «не существует ни формы, ни цвета». Опасные хищники должны были превратиться в клочки тумана и исчезнуть в кристалле уловителя. До тех пор, пока Райлен не откроет ловушку, мертвые оборотни будут неосознанно биться, пытаясь сломать защиту магической клетки, и испытывать неконтролируемый ужас.
– Ну уж нет. Даром только дураки работают.
Брюнет перекатился на бок, обвил мою талию рукой – прямо так, поверх одеяла, – и лишь потом распахнул глаза.
Ну а когда настал день свадьбы… когда настал день свадьбы, я поняла, что катастрофа – это очень мягкое, совершенно не соответствующее истине определение. Главный ужас сего дня заключался вовсе не в истериках Эросита, который вдруг решил, что платье не удалось, не в подколках Рэйса, не в паникерских настроениях отца и Милана, а в появлении оборотней.