Пока они спускались с холма по тропе, маг отдавал спутнику короткие, властные распоряжения.
Под потолком, сплетенным из сотен серебристых нитей, висели на тонких паутинах обезглавленные тела. Из перерубленных шей текла кровь. Срывалась вниз и падала на тайко из человеческой кожи. Те отвечали мелодичным стуком.
– Да? – сказал заклинатель, наклоняясь. – Что?
Юрана швырнула во вторую колесницу длинную цепь. Акено выстрелил снова, но промахнулся – повозка успела быстро вильнуть в сторону. А стрела, поменяв направление в воздухе, устремилась обратно, намереваясь воткнуться в лучника. Рэй прыгнул вперед и ударом копья на лету перерубил тварь, вселившуюся в древко.
Также бросались в глаза среди жалких домишек, наспех сколоченных каморок для торговли, корзин, выставленных на продажу, тележек с фруктами и завалов досок – обломки древних зданий невероятной красоты. Их колонны, остатки стен и лестниц до сих пор матово светились отполированным молочно-белым, черным, красным камнем. Они были чем-то похожи на храмы, возведенные в Варре на берегу Багмани. Те же причудливые линии, сложные конструкции крыш и куполов в виде чешуйчатых шишек.
– Я была такой же жалкой девчонкой из низшей касты, – произнесла женщина задумчиво. – Ты спускался из храма в Румунг и видел. Жалкая, трусливая, грязная, забитая тварь. Все изменилось, когда у меня проявился дар и меня нашел Сикх. Но знал бы ты, как мне пришлось ломать себя, чтобы не ползать с униженным благоговением в грязи у его ног. Смотреть в глаза, идти рядом, отвечать на вопросы… Я до сих пор себя ломаю.