– Неизгоняемые понимают только язык боли. Слушаются только его. Я обращаюсь к твоему шиисану, не к тебе. Пытаюсь подчинить его, не тебя. Он должен выполнять мои приказы. Это единственный способ. Иначе он уничтожит в тебе человека. А я пытаюсь его сохранить.
– Может, и помогут, – неуверенно отозвался его собеседник. Любопытный взгляд скользнул по «больному сыну», Сагюнаро почувствовал его как вещественное прикосновение и едва сдержался, чтобы не отбросить вместе с человеком. – Только сейчас в храм никого не пускают. В городе беспокойно. Стража по улицам через каждый час ходит.
Тора оказалась на земле первой. Легко спружинив, удержала равновесие и тут же отпрыгнула в сторону, чтобы Рэй не сбил ее с ног. Мгновение спустя рядом рухнул Гризли.
– Ты был занят, – усмехнулся господин Акено.
– Что вы, господин Рэй, это было бы неприлично.
А тот представил – один бесшумный шаг в сторону, и ринуться прочь. Кто первым рвется к побегу – шиисан или он сам, Сагюнаро не знал. Он бежал бы по улице, распугивая прохожих. Сворачивал в темные переулки, завешанные мокрым бельем, перепрыгивал через лужи. Но еще до того, как он осознал до конца это желание, Руам, не отрывая взгляда от женщины, крепко взял его за плечо, заставляя очнуться.