— А с такими контрактами и не будет, — пробурчал я, отдирая последний шасский палец. Весь пиджак измял, бюрократ.
Ардоло оглядывается, в последний раз убеждается, что набережная пуста, вытаскивает ножи и бесшумно разбегается, торопясь навстречу празднику…
— Я не знаю, что фарить королеве на свадьбу, — пригорюнился одноглазый.
Предположение вызвало презрительную гримасу, которая, правда, очень быстро исчезла с лица Светлолики.
Он не играл и действительно готов был пойти на всё, чтобы остаться в проекте. Умереть? Пожалуйста. Убить? Сколько угодно. И когда угодно. И кого угодно. Проект стал его жизнью, а за жизнь Альфред привык цепляться всеми способами.
— Пусть он что-нибудь скажет, — предложил эрлиец.