— Тупые смеси — тупым русским, — хохотнул Мансур, вытаскивая из фургона несколько бутылок пива — те, что «не доехали» до палаток. «Общественный» фургон обычно бросали рядом с мастерской, однако зарядил дождь, и Мансур, чтобы не промокнуть, решил заехать внутрь. — Пусть скуриваются, ублюдки, и так их расплодилось, сволочей, столько, что по улице пройти нельзя: обязательно на какую-нибудь тварь наткнешься.
— У тебя есть лишняя секунда: сначала спасаешь Изгрино, потом себя. А потом…
— Не надо, так веселее, — качнул головой Ваятель. И по очереди посмотрел на игроков. — Что скажете?
Отношения между Зелёным Домом, подданной которого являлась прекраснейшая в мире женщина, и Тёмным Двором, к которому принадлежал Стальевич, оставляли желать лучшего, никогда не теплея выше уровня «временный настороженный союз». Соответственно шас относился к моей связи с пониманием, но без восторга. Сначала, как все остальные, Стальевич сильно удивлялся тому, что занимающая высокое положение фата твердого уровня «жрица» увлеклась не обладающим магическими способностями челом, потом перестал. И все перестали. Сейчас мы с Ведой превратились в привычную, не вызывающую изумления аномалию, переставшую быть темой сплетен номер один. А мужчины, даже концы, посматривают на меня с большим уважением. Чего и вам желаю.
— Интересно, — прошептала Саша, отворачиваясь от застывших мужчин. — Интересно…
Хотите, верьте, хотите, нет, но после этих слов у меня перед глазами встали отметки в квартире Кега: пять дюймов, восемь, десять, пятьдесят…