Рыбаки не станут вмешиваться. Слышали небось, что с такими вот говорливыми происходит, и теперь, почуяв, что это может произойти прямо здесь, в их присутствии, поспешили вернуться к прерванным занятиям. Оно безопасней.
– Вашему отцу нужна была поддержка Теккереев.
Тропы Магнуса прокладывали другие люди. Они не пытались заговорить или сделать вид, что рады услужить, скорее смотрели с интересом или же злостью, иррациональной, беспричинной.
Трижды заглядывал парень с площади, о чем-то говорил с Меррон, но подслушать не получалось. И Сержант едва сдерживал глухую беспричинную ненависть. Он не желал видеть этого человека рядом со своей женщиной. Трижды решался убить. Трижды останавливало то, что эти разговоры явно приходились Меррон не по душе. Она долго не могла успокоиться, расхаживала по комнате, бормоча что-то себе под нос.
Рыжий пушок на голове. Рыжие глазенки. Рыжие веснушки, покрывавшие Настюху от макушки до пят. Крошечные ручонки. И пальчики… и все вместе. Такая хрупкая, что на руки взять страшно.
Он гонца накормит, напоит и теплую бабу подсунет, которая обо всем и выспросит подробненько. А на следующий день выпроводит на тракт, пожелавши удачи. Конечно, награда за поимку государственного преступника обещана немалая, и шевельнется в душе жадность, да только Завихряй ее удавит. К деньгам? Нет, длинный язык к петле приведет. Если не стража вздернет, чтоб не делиться, то лэрд отыщет… или другие. Говорливых нигде не любят.