Но леди не имеет права демонстрировать слабость, тем более тому, кто способен использовать эту слабость против нее.
Они походили друг на друга, не близнецы, но определенно братья.
– Только не плачь. – Юго ввинчивается под лавку, между коробами, и тянет малыша за собой. Тот ползет, прижимается доверчиво. Ему страшно.
И, увлеченная этой мыслью, Меррон разглядывала вилки, столовые ножи, кочергу, щипцы для камина, пытаясь уловить в себе те признаки безумия, которые заставят использовать эти мирные предметы для убийства. Не улавливала.
Ну и хрен с ним, Меррон сама не приняла бы. Она поднялась, расправила юбки – дрожь не унималась, и, пожалуй, это было хорошо. Пусть думает, что Меррон боится.
– Ты грустишь? – Урфин коснулся волос. Он так и не признался, что с ними сделал. Может, сам не знал? – Что случилось?