Меррон совершенно искренне замотала головой. В камеру она не вернется.
А вот у нее руки холодные и сухие. Ссадины. И кожа покраснела, шелушится от частого мытья. Мыло-то в госпитале дешевое самое, разъедает.
Приятно все-таки, когда кто-то за тебя переживает.
И у него получалось, пока однажды наша светлость не совершила незапланированную прогулку.
А я вдруг поняла, что не нужно сопротивляться. У существа чудесные глаза – розовые, как срез сердолика. Не разделенные на белок и радужку. Лишенные зрачков.
Тому, кто вошел в дверь – если в дверь, – не оказали сопротивления.