Теперь твердыню смертных защищает один-единственный барьер. Самый прочный и стойкий из всех – но только один. Шаб-Ниггурат с предвкушением облизнулся – и язык его был так длинен, что дважды обвился вокруг шеи.
Ужасны в бою были демоны-утукку. Но супротив этой бестии они оказались что крысы супротив кота. Пуская голодные слюни, огромный зверь метался среди них быстрее вихря, проворней ртути. Каждый удар гигантской лапы, каждый щелчок зубами уносил жизнь одного демона. Колдовское чудовище заглатывало утукку целиком – пожирало их, точно обжора рябчиков. Все меньше и меньше их оставалось.
– Иди ты к черту, фокусник долбаный! – простонала Ванесса.
Услышав нарастающий гул, Хастур поднял голову даже с некоторым удивлением. Последние минуты были на удивление тихими, и он решил, что смертный маг смирился с неизбежностью. Может, даже поступил наиболее разумным способом – покончил с собой.
И вот они в Шанхае, стоят у ворот искомого дома.
Именно так и случилось с Яджуном – пронзенный ледяным копьем Астарона, истекающий кипящей кровью, в тоске и муках он выплюнул из себя неугасимый, всепожирающий огнь. Это чудовищное пламя уничтожило Промонцери Альбра, оставило от гигантского здания лишь адамантиевую скорлупу. Камень, металл, стекло – все превратилось в жидкость, в пар. Уцелел только неразрушимый адамантий.