А в центре этого кошмара стоял обнаженный колосс, похожий на двуглазого эйста. Вода доходила Дагону только до пупа. В руках Темного бога блистал фантастических размеров трезубец – он закручивал им воду, точно повар, помешивающий похлебку.
– Тедди Ракспин, говоришь?.. – прищурился Креол, вытаскивая из воздуха посох.
Видом сие создание напоминало изрядно вымахавшего бракса. Такие же ручищи, такие же плечищи, даже шерсть такого же цвета. Только когти втрое длиннее да на спине горб. А еще доспехи – браксы всегда ходят голышом, а этот облачен в уродливые, громоздкие латы. В левой руке щит размером с крепостные ворота, в правой – булава, сделанная из цельного дуба.
Клевентин вздрогнул, чувствуя сильное нарушение в континууме. Два пространства наложились друг на друга, два мира соприкоснулись, образовав проход. Не малую трещину, не крохотную червоточину, через кои обычно проскальзывают демоны, но распахнутую настежь дверь. Судя по исказившейся роже Лекайи и скрипнувшим зубам Болитриана, личи тоже это почувствовали.
О, надо было видеть, какая поганенькая улыбочка зазмеилась на губах этого иссохшего старца! Надо было видеть, как этот прогнивший колдун затрясся от восторга, когда услышал, что Астрамарий, гордый маршал Астрамарий, просит его о помощи! Просит о чем-то таком, что может сделать только Тахем Тьма и никто, кроме Тахема Тьмы!
Битва колдунов продолжалась недолго. Выстрелил один, выстрелил другой – вот уже и конец. Оба упали навзничь.