Гнев у Логмира вызвали утукку. Двое вонючих утукку, жадно жрущих его тело. Тело, в котором Логмир Двурукий провел тридцать шесть великолепных лет. Он не обиделся, когда Астрамарий отделил от него голову – красивая же смерть! – но совершенно не собирался становиться пищей для каких-то гнилозубых уродов!
Но в конце концов ш’аа и ш’зины оказались в канале, а там и в реке. Ш’зины сразу погрузились на дно, грозя оттуда бесчисленными шипами, а ш’аа остались на поверхности, неспешно разрезая своими тушами водную гладь. Периодически они взревывали, затягивая огромными зевами отдельных рыбешек и целые косяки.
– Что собираешься делать со мной, маг? – осведомился он.
– Получается, что сейчас Лэнг практически оголен? – недоверчиво уточнила Ванесса.
– Ну разок-то я его все же резанул, – ухмыльнулся Логмир. – Краешком совсем, правда, едва бочину зацепил. Но он все равно сразу чего-то так запереживал, задергался… сцыкун. Сбежал от меня, сволочь. Быстро еще так сбежал! Невидимым стал, наверное. Я б все равно поймал, конечно, да их там целая пропасть привалила – пришлось ноги делать. Штук сто было!.. Нет, еще больше!.. Сто пятьдесят!
– Слышу, – безжизненным голосом ответил демон.