– Большего сделать было просто невозможно! – уверенно заявил Володя. – Скажите, Гера, как вы думаете, сильно отличалась русская деревня 1750 года от деревни 1850-го? А многие сёла на Енисее и сейчас вполне соответствуют веку девятнадцатому, за исключением таких мелочей, как наличие генератора и спутниковой антенны. И многое ли они изменили в культуре повседневности?
И первым выпрыгнул на берег, едва «Темза» с шелестом вползла носом на песок. Голова кружилась, после приземления чуть не потерял равновесие. Двое подбежавших взволнованных мужчин, измазанных пеплом, перебивая друг друга, начали торопливый рассказ на ломаном английском. Я слушал и чувствовал, как немеют ноги.
– У меня самая умная жена, – улыбнулся Клаус, садясь на место. – Жаль, что она не присутствует здесь, здоровье подвело. Сейчас Эвелин живет на ферме возле Солерудника.
– Акции все эти, биржи, ценные бумаги, – пробормотал профессор.
Мысли о смерти не душили, уже не первая серьёзная драка у меня. Когда такое начинается, остаётся лишь спасительный инстинктивный страх, постоянный, плотный, но без конкретики и соплей. Никаких мыслей о Боге, точно знаешь, в такие минуты нет поблизости никакого бога, ты просто сдохнешь, если получишь точную пулю. Значит, не получай. Свою пошли точно в цель.
Тела убитых стащили в одно место и присыпали землёй, это единственный способ хоть как-то сохранить их. Барийцы предложили сразу городить погребальный костёр и кремировать всех без исключения, чтобы не ставить в бывшем посёлке столь страшное кладбище – потом никто не поселится на стрелке. Может, в этом и есть своеобразная житейская мудрость, но Илья Александрович такое дело категорически не разрешил, пусть вопрос похорон власти решают. Мы свою задачу выполнили.