Нас было четверо в комнате. Все свои, все в курсе.
– Хорош, вроде ща сдохнет, – выдохнул Сашка. – Патронов много сожгли.
– Что у нас плохого? – какой-то не баптистский у него вид. Разгильдяйский какой-то.
Видел я такое переплетение в каком-то этнографическом музее, уже не помню, где именно. Экскурсовод охотно пояснял, показывал – ничего не понял, думаю, что это вторая по сложности головоломка после греческого алфавита.
Следом на свет божий появилась небольшая коробка, замотанная плёнкой, в которой оказались специи.
Тут дверь в кабинет открылась, и к огромному столу для совещаний медленно подошла симпатичная женщина средних лет, высокая, стройная, с короткой стрижкой серебристых волос. Этакая… давосская европеечка из числа докладчиков. Некогда субтильная, тихая и скромная околополитическая дама, живущая в строгих рамках германских приличий, в новообретённом Вавилоне и Византии быстро обрела другие черты – появились восточная надменность, жёсткость во взгляде и вместе с тем капризность. А как же, среда всех меняет.