Знакомый удар арбалетной тетивы прервал очередной поединок. Мне даже померещился хруст разрываемой калёным болтом черепной кости, чего я никак не мог услышать, оглушенный яростью и страхом. Пробитый сталью мозг мгновенно превратил противника в мягкую беспомощную куклу.
– Герман, на сегодня хватит, – решила Нина. – Господин Клаус, я сделала вам укол снотворного, придётся лечь, это необходимо.
Если когда-нибудь я вырвусь отсюда, то весь экипаж «Темзы» заживёт багамно, золотым «Георгием» клянусь, расшибусь, но обеспечу! Святые люди, всё понимают… Родня, такое не забывается, это свято. Да плевать, что не верите.
Вот сидят цапли, с интересом смотрят в нашу сторону, не снимаются – нет страха, лишь удивлены нездоровой суетой на реке. А эти птахи похожи на туканов, носищи огромные, загнуты, как банан… Тут и ибисы есть, в Египте такие же. И других хватает, белых и чёрных, пестрых и в маскировке – все заняты своим делом, словно и не было бешеной стрельбы на стремнине.
– Саша? Ну, что там у вас, видите зверюгу?
Всё-таки место для города не дураки выбирали. С южной стороны Манаус защищают болота, широкая полоса которых тянется до самых гор. Затевать в такой местности диверсионный рейд могут только самоубийцы: болота кишат кайманами, анакондами и ядовитыми змеями, да и сами по себе непроходимы в принципе, если у тебя нет лодки-глиссера с воздушным винтом или судна на воздушной подушке. На западе подступы к городу надежно перекрывает горный хребет, на ключевом перевале которого с одной стороны стоят две фермы, а с другой, повыше, Солерудник. Значит, зайти можно только с севера, со стороны леса, вроде так всё и вышло. Только ведь на север ещё надо попасть, проскользнув мимо городского причала с приличным водным движением в окрестностях!