– Я, разумеется, фехтовать катаной не умею – этому нужно учиться с детства. Причём желательно учиться по-японски, то есть посвятить изучаемому предмету всю свою жизнь. Но я беру у одного старика уроки баттодзюцу.
– Это такие туземные кафе? Там пьют японский чай?
Душа чуть было не вылетела из князя безо всякой тряски – едва он услышал о смерти интенданта.
Услышав слово «улики», Эраст Петрович обернулся к столу, на котором ещё десять минут назад лежали мечи, воротничок и зеркало. Там дотлевала суконная обивка, пылали какие-то бумаги. Мечи были целы, но целлулоид свернулся обугленной трубочкой, оплавленная поверхность зеркала расплывалась и подрагивала.
– Мистер Твигс прочёл очень интересную лекцию, – медленно сказал Асагава, – но забыл упомянуть одну важную деталь… Коварных синоби уже триста лет, как нет.
Стараясь не шлёпать по воде, Эраст Петрович двинулся к холму. Четверть минуты спустя оба уже были в зарослях бамбука. По лодыжкам титулярного советника стекала жидкая грязь.