Мужчина зарычал, но рычание тут же перешло в стон, когда прохладные пальцы коснулись пылающей кожи.
Вновь прибывший некоторое время наблюдал за рабынями. Зрелище было непривлекательное. Оно не будоражило кровь, не будило фантазию, не рождало желание. Скорее, головную боль и скуку. То есть, по всей видимости, то, что сейчас терзало хозяина несчастных.
– Знаешь, что самое страшное? Я почему-то знаю – ни одно зелье мне не поможет. Я умру…
– Это все, что я должна знать, или есть что-то еще? Потому что, если это все, я готова возвращаться.
Наставник лютовал. Он гонял претенденток по Поприщу так, что они искренне, всей душой желали проклятому смерти, но при этом не могли не признать – учит он прекрасно. На арене Тир преображался из язвительного повесы в грозного преподавателя. Он не уступал Амону в изощренности и жесткости. А потому вполне закономерно, в очередной раз падая на землю, Кассандра почувствовала – что-то не так. Ослепительная боль сразу же дала понять – что-то не так с костью предплечья.
– Оракул не должен знать, что ты чтец. Все чтецы, которые у нас когда-то были, умерли. Не своей смертью, между прочим.