Мактиан, подавшись вперед, впился в несчастную тяжелым немигающим взглядом.
– Рабыня? – неверяще переспросил левхойт столицы.
– Так достаньте разрешение! – сверкнул глазами Амон. – Я вас не для красоты держу.
Эти невинные слова в его устах прозвучали почему-то настолько непристойно, что девушка замерла. Но тут же взяла себя в руки. Зачем же она сюда явилась, как не за непристойностями?
Умирающая закрыла глаза и улыбнулась, чувствуя, как уплывает в вязкое забытье.
Девушка замерла, открыла глаза и посмотрела на мужчину так, словно он разбудил ее обсудить позднее творчество Пикассо или поговорить о проблемах нереста осетровых. Словом, как на сумасшедшего, одолеваемого навязчивым бредом.