Алекс невольно поморщился — от фельдфебеля сильно несло нафталином. По случаю выхода в отставку он надел свой лучший мундир, до этого бережно хранимый в сундуке специально для какого-либо торжественного случая. Вся эта процедура тяготила Грушило. Особенно смущало, что дела приходится сдавать совсем зеленому офицеру. Был бы свой брат — унтер, совсем другое дело.
На следующую ночь противник предпринял решительную попытку сбросить нас с перевала. Посты заметили подбиравшегося врага буквально в последнюю минуту. Атаку удалось отбить с большим трудом, дважды доходило до рукопашной. В итоге шесть убитых, шестнадцать раненых, семь — тяжело.
Двое солдат подняли Межида, но тот никак не мог удержаться на ногах, солдаты стиснули его с двух сторон. Алекс приблизился к хозяину и посмотрел ему в глаза, толстяк не выдержал, отвел взгляд.
Брякнув стаканами, выпили. Алекс закусил куском хлеба, Грушило привычно занюхал рукавом мундира, Фелонов после первой не закусывал. У лейтенанта еще оставалось несколько вопросов, которые хорошо под водку задавать.
— Ты делай, что приказано, а занятие и тебе, и остальным найду, не сомневайся. Три дня отгуляли — хватит! По горам еле ползаете, со ста шагов в дом попасть не можете. Поэтому, я ни пороха, ни вашего пота жалеть не буду!
— Ирен Магу, урожденная Тизель. Лет двадцать назад, когда я был еще кадетом, вся светская хроника была забита известиями с бала по поводу ее двадцатипятилетия, она тогда чудо, как хороша была. Во всех газетах и журналах были ее портреты. Шумиха не стихала недели две.