Выбравшись наружу, лейтенант еще раз попытался разговорить конвоиров, и опять безуспешно. На ночь его заперли в камеру полицейского участка. Жандармы еще долго ругались с полицейскими, выбивая для Алекса отдельное помещение. В свою очередь он попытался выбить у жандармов ужин, но получил жесткий ответ.
Вместо выстрелов раздались сухие щелчки, палить боевыми патронами внутри крохотного двора было немыслимо. Убедившись, что все солдаты затвором орудуют вполне уверенно, фельдфебель подал команду.
— Вы уверены, что ваш отец согласится покрыть эту недостачу?
…награждается орденом Владислава третьей степени с мечами и Анненским крестом.
Вместо Гелены пришел старший лекарь Золич-Феоб и все разрушил. Доктор заявился почти сразу после ухода женщин. Помялся возле двери, задал дежурные вопросы о самочувствии пациента, с озабоченным видом подвигал какие-то медицинские склянки, наконец, решился.
Новославский даже не нашелся, что ответить на такую наглость. Потом решил все-таки взглянуть на лейтенантскую писанину и, скептически хмыкнув, раскрыл папку. Стоявший напротив Алекс, хорошо мог видеть всю гамму чувств, последовательно возникавшую на полковничьем лице. Пренебрежительный скептицизм сменился удивлением, удивление — откровенным изумлением, изумление — заинтересованностью. Новославский глазами пробежал исписанные листы еще раз, затем аккуратно разложил их на столе.