— Козырной туз в рукаве, — злорадно ухмыльнулся Алекс, — последнее достижение заокеанской военной мысли — картечница инженера Гартинга. Помогите спустить ее, и шинель мою не забудьте.
На следующий день умер Превин. Алексу ничего не сказали, он сам случайно подслушал разговор двух санитаров, пожилые дядьки обсуждали подробности предстоящих похорон. Тех, кто был убит на переправе, похоронили там же, на кладбище ближайшей деревеньки в братской могиле. Умерших от ран в полковом лазарете, по традиции, закапывали на городском кладбище, где у полка был свой участок. Там и предстояло упокоиться старшему унтер-офицеру охотничьей команды.
— Почему были? Люди, какие были, такие и есть. Ты к ним по-людски, и они тебе тем же ответят. Не все, конечно…
Переправа на левый берег прошла в почти полном молчании, бездыханное тело на мокрой шинели и ставшая ничейной винтовка сделали возвращение нерадостным. А ведь это их сослуживец и чей-то сын. Штатного писаря в охотничьей команде не было, и именно Алексу еще предстояло написать родителям, что их сын погиб, грудью принял бандитскую пулю.
Впрочем, установление личностей убийц — это дело местной полиции. Жаль, что теперь не выйти на посредника. Правда, заказчик, в принципе, уже известен. И даже понятно, как до него добраться. Осталось только привести имеющийся план в исполнение, теперь-то, после покушения на Гнатова, Новославский операцию против Джибуты санкционирует, никуда не денется. А без заказчика, и посредник не страшен.
Фельдфебель бросил взгляд на лейтенанта, прикидывая, стоит ли откровенничать дальше, но все-таки продолжил.