– Да, три тысячи, – твёрдо сказал он. – Такие деньги зря не платят, сами понимаете.
Уткнулся лбом в пол и пополз к выходу, громко подвывая «банзай, банзай, банзай».
При виде Рыбникова чуть хищноватое лицо графини на миг словно поджалось, но сразу вслед за тем просияло любезной улыбкой.
– Господа, господа! – перебил Данилов, его глаза загорелись. – Нет худа без добра! Артиллерийские склады примыкают к мастерским Казанской железной дороги, а это…
Инженер дал телеграмму московскому представителю управления, а по совместительству начальнику Волоколамского участка подполковнику Данилову: встретить подозреваемого (следовало подробное описание) на вокзале; ни в коем случае не задерживать, а приставить самых толковых агентов в штатском и организовать слежку; более ничего не предпринимать до прибытия Эраста Петровича.
По инерции или, так сказать, в pendant суетливой питерской жизни, ещё денька два-три Рыбников побегал по московским военным учреждениям, где корреспондентская карточка обеспечивала ему доступ к разным осведомлённым лицам – известно ведь, как у нас любят иностранную прессу. Самозваный репортёр узнал много любопытных и даже полуконфиденциальных сведений, которые, будучи сопоставлены и проанализированы, превращались в сведения уже совершенно конфиденциальные. Однако затем Рыбников спохватился и всякое интервьюирование прекратил. По сравнению с важностью порученных ему «проэктов», всё это была мелочь, из-за которой не стоило рисковать.