Претенденты вышли на свободное место и замерли друг напротив друга.
В интонации, с которой седой офицер произнес слово «особисты», я уловил презрение, смешанное со страхом.
Кленовый лист, кружась, опустился на глаза раздетого мертвеца.
Она выглядела изможденной, под глазами — синие круги, щеки ввалились. Я вдруг осознал, что физически ощущаю ее боль.
— Не буду, — визг отца Никодима напомнил мне визг раненной твари из Джунглей.
Автоматчик посторонился, дав мне возможность рассмотреть теплицу номер четыре. Люди, лежащие на нарах, неподвижны, кожа бледна, веки сомкнуты. Многие — в неестественных позах.