Стрелки в шеренгах скалили зубы, бряцая оружием, орали.
— Знаю я, отчего ему не терпится, — вставил Сергей, отрываясь от оружия. — Надеется, что на Поляне найдется что-нибудь получше этого.
Обряд? Что еще за обряд? Я-то думал — провозглашение состоялось…
— Я рада, что ты простил меня, Андрей, — прошептала она, касаясь пальцем застарелого шрама в виде буквы «С» у меня на груди.
— Вставай, — Рыжая все еще сидела на земле, дрожа: не игрок она, не игрок! — Надо идти.
В круглом окошке под самым потолком — свет. Значит, утро. Начало нашего с Мариной последнего дня. Начало конца.