Поднимать общую тревогу я не решился, хотя соблазн был.
Он говорил, задыхаясь, коверкая слова, говорил сбивчиво, стремясь скорее, как можно скорее вытеснить из груди ту муку, что терзала его. Я слушал, плохо соображая поначалу, о чем говорит этот тонкошеий стрелок. Медленно, но верно, через хмель и толстокожесть, — смысл его слов дошел до меня, заставив содрогнуться. В отряде, под самым моим носом Машенька пользовался Николаем, как женщиной.
— Я готов к поединку, — повторил Зубов. Этот спокойный голос заставил меня отступиться.
«Десять тысяч долларов», — сказала в электричке Анюта.
«С чего это Смолов спрашивает про жизнь?» — вертелось в голове. Больше всего на свете старший научный сотрудник Островцев боялся проблем.
Хлопнула дверь. Мигнула свеча на столе. Я остался один.