— А ты, Лукашенко, двигай обратно к внешнему кольцу. Я теперь сам им займусь.
Я вздрогнула: так отчетливо и объемно прозвучал в голове голос бомжа из людского муравейника. А вдруг и он когда-то сошел на перроне, одержимый смутными надеждами, молодой и наивный, с одной лишь твердой убежденностью: не возвращаться обратно? Да, так оно и было. Так было с ним и может быть со мной. На мгновение перед моими глазами возникла женщина в обносках, с лохмотьями волос на голове, с распухшим синеватым лицом. Узнав в этой женщине себя, я вскрикнула.
Я приблизился. Женщина была уже мертва, но правый глаз непостижимым образом жил, и время от времени описывал полукруг во ввалившейся глазнице.
— Глеб, — коротышка кивнул одному из близнецов. — Обшарь-ка их.
Едва приоткрытая дверь снова захлопнулась, снег вокруг нас порыжел.
— Здравствуйте, — сказал Андрей. — Мне нужен Звоньский.