Он заговаривал с каждым новоприбывшим, но в ответ получал презрительное молчание.
Кстати, об убитых стрелках: на куртке, что показал Герасим, чернела дырка, вокруг которой бурым пятном запеклась кровь. Я хотел было обратить на нее внимание Снегиря, но промолчал. В конце концов, вероятно, так и заведено — убив слабого стрелка, ты занимаешь его место… Это разумно.
Бармен на примере бутылки, показал, как я повалил дебошира.
— Не хочу, — пробормотала она, опуская голову мне на колени. Сразу уснула.
Из-за поросших бурьяном разрушенных домов, перевернутых кверху брюхом ржавых автомобилей, разросшихся деревьев стали появляться группы стрелков. Они приближались, держа наперевес автоматы; пять групп, двадцать пять человек — клочковатые бороды, шрамы и ожоги на лицах, свирепые глаза… Мне стало тревожно. Смогу ли я и дальше управлять этими угрюмыми бородачами?
— У меня едва хватает сил, чтоб ворочать языком, — сказал отец Никодим таким голосом, что ему трудно было не поверить. — Вдави в пол левую педаль. Да, так. Теперь медленно отпускай и дави правую. Е… твою мать!