Над обломками кремлевской стены колыхалась поземка.
Очутившись посреди комнаты под перекрестным огнем взглядов, я ощутил, как зашевелился в душе холодный страх.
— Что есть, то есть, — согласился стрелок, выглядывая в окно. — О, уже Северянин.
— Нет, ты не отмахивайся. Я-то знаю всю эту шушеру, что подвизается в ОСОБи. Половина метит на мое место. Тот же Глеб Пьяных, которого пришлепнули мародеры. Останься он в живых, думаешь, поспешил бы спасать меня? Как бы не так! Первый сплясал бы на костях отца Никодима. Даешь отца Глеба — вот его лозунг. Был его лозунг.
— Какая духотища, — проговорила Анюта, щурясь на солнце.
— О, ну что ты, Снегирь, — воскликнул Карлуша. — Навар с этого дела — гулькин нос. Я на валенках больше зашибаю.